Иван Макаров - новая жертва пресс-хаты Иркутского пыточного СИЗО-1

С каждым днём всё больше жалоб от родственников заключённых на «пресс-хаты» и «разработчиков» в Иркутском СИЗО-1, вот только что пришло к нам на горячую линию. Ещё один жертва пыток Иван Макаров, которого принуждают признавать вину в том, чего не было. Мы собираем тщательно материалы и поставим вопрос о необходимости комплексной проверки деятельности Иркутского СУ СК и прокуратуры, которые и были бенефициарами всей этой пыточной истории. ГУФСИН, безусловно, пыточный. Но пытали они по заказу следователей СУ СК и прокуроров, которые этими лживыми явками и самооговорами повышали раскрываемость и показатели нынешнего года по отношению к АППГ - дебильному «абсолютному показателю прошлого года». 

Я отмечу в этом фото председателя Иркутской ОНК Олег Антипенко (Oleg Antipenko) и убедительно попрошу ОНК начать комплексную проверку СИЗО-1 на предмет пресс-хат и их функционирования на протяжении длительного периода.

«Крик души! Здравствуйте помогите пожалуйста.

Жалоба на незаконные действия следователя

.Следователем следственного отдела по Иркутскому р-ну СУСКРФ по Иркутской области Беляниной Екатериной Валерьевной было возбуждено уголовное дело от 10.09 2020 по статьи 131 ч 4( б), в отношении Макарова Ивана Александровича, потерпевшей по данному уголовному делу призвана Бобоева София Абдуллогуломовна, которая является моей дочерью. Не сообщая причины не предоставляя ни какого постановления следователь поместила моего ребенка в закрытое заведение специального типа, расположенного в поселке Урик. Иркутского района. Ни какой связи с родственниками моя дочь не имела, все посещения запрещены, а так же все телефонные разговоры. были запрещены следователем. Моя дочь страдает серьезным неврологическим заболеванием, а именно киста шишковидной железы, гиперплазия гипофиза. Сейчас после 3 месяцев пребывания в спец учреждении она 2-ды лежала в больнице. Последний раз она переболела квитом 19. это все подтверждается документально. Кроме этого у нее сильно ухудшилось состояние здоровья и развилось невротическое расстройство ( невроз). На последнем допросе ребенок признался, что оговорила Макарова Ивана - моего мужа., но следователь не желает верить ребенку. Допрос вела без адвоката, который был нанят моей мамой ( бабушкой) Стельмашенко Ириной Борисовной. Адвоката она отстранила сославшись на опеку, что они были не в курсе того, что был нанять адвокат. Мы с бабушкой отправили жалобу на действия следователя в областную прокуратуру города Иркутска. Областная прокуратура не разбираясь перенаправила ее в прокуратуру Иркутского района. Прокуратура Иркутского района не торопятся дать ответ и будут рассматривать жалобу в течении целого месяца, хотя по закону рассматривается 10 дней. С Иркутской прокуратуры жалобу направили в следственный комитет Иркутского района. На нашу жалобу ответил сама следователь отрицательно. От следователя адвокат узнала, что на мое отстранение у нее нет да же постановления о временном ограничении меня от ребенка на время следствия. Так же мы обратились к уполномоченному по правам ребенка они нам помогли, как мы можем совместно с опекой и учреждением , где находиться в данный. момент мой ребенок госпитализировать его в медучреждения. Для поправки ее подорванного здоровья. Хотя следователь категорически настаивает на ее нахождении в спец учреждении до конца следствия. Свое следствие она строит на первых показаниях ребенка и непонятной экспертизе в которой много нарушений.. До сих пор не опрошен ни один свидетель, кроме меня по этому делу и толком не проведена ни одна экспертиза.. Я многодетная мама имею 4- ех детей. и в данный момент нахожусь в тяжелом материальном положении. Выйти на работу не могу так как имею 2их малолетних детей ;3-х лет и 1, 8 месяцев. Муж находится в СИЗО под следствием. На просьбу адвоката назначить мерой пресечения домашний арест, суд дважды поддержал интересы следствия, продлив ему содержание под стражей уже в течении 4 -х месяцев. При этом ему экспертизу СПЭ не торопились делать, хотя он сам на ней настаивал с первого дня задержания.

Наконец- то была назначена экспертиза, но неизвестно на какое число. Адвокат очередной раз пошла к моему мужу, но следователь сказала. что его положили в СПЭ амбулаторно с 25 ноября. Зная что по закону СПЭ проводят 21 день. Адвокат позвонила следователю с целью узнать вернулся ли мой муж в камеру, на что следователь ей ответила, что он вернется после 25 декабря.

22 декабря я поехала передать передачу мужу и по просьбе адвоката я узнала, что мой муж уже с 15 декабря находится в своей камере. Я сказала сотрудницы магазина СИЗО-1, что следователь не знает когда закончится экспертиза, на что она ответила, что такого не должно быть. На мою информацию адвокат была крайне возмущена и уже 24 декабря поехала в Сизо-1 к моему мужу. В это же время туда приехала следователь. Адвокат увидела моего мужа подавленным, замкнутым, пришибленным. А еще у адвоката вызвало больший шок, что мой муж вызвался на дополнительный допрос к следователю. Адвокат попыталась его остановить на что он ответил просто я хочу жить и частично признал вину. Кроме этого он сам вызвался на следственный эксперимент .( Со слов адвоката мне известно, что в СИЗО-1 везде стоят прослушки и камеры).

28 декабря на следственном при личной беседе с адвокатом на предложение отказаться от всего и дав ему понять, что ребенок его оговаривает и что жена с тещей пишут жалобы в прокуратуру. Мой муж пояснил, что он может отказаться, но ему опять придется вернутся в камеру. Адвокат спросила тебя бьют, на что он ответил да. В мой камере сидят разработчики из осуждённых по таким же статьям и завербованные сотрудниками СИЗО -1, чтобы выбивать нужные следствию показания. Адвокат сказала, чтобы он написал заявление о переводе в одиночную камеру. Мой муж сказал, что он не может, чтобы это заявление написала адвокат.

Из всего выше сказанного можно сделать вывод, что сотрудники ГУВСИН и следственный комитет тесно связаны и выбивают нужные следствию показания из подозреваемых любыми способами

Прошу помочь разобраться в этом безобразии, потому, что прокуратура на все незаконные действия следователя закрывает глаза. И я думаю, что мой муж не единственный из пострадавших в Иркутском СИЗО-1».