ЕСПЧ подтвердил право заключенных исповедующих ислам молиться ночь

12 мая 2020 года Европейский суд по жалобе «Коростелев против России» (№. 29290/10) установил нарушение ст. 9 Конвенции и присудил 4 600 евро осужденному к пожизненному лишению свободы Антону Коростылеву 

 В конце 2011 г. Коростылева временно перевели в одиночную камеру СИЗО-1 г. Сыктывкара на период обжалования обвинительного приговора. Заключенный придерживается ислама и убежден в своем религиозном долге по совершению ежедневных намазов не менее пяти раз в установленное время (включая ночное), которые должны совершаться в определенной позе на молитвенном коврике.

За совершение ночных намазов Антон Коростелев несколько раз подвергался дисциплинарным взысканиям в виде выговоров со стороны администрации СИЗО, в том числе в августе 2012 г. и мае 2013 г. В письменных объяснениях он указывал, что не выполнил требования охранников по прекращению ночных намазов, так как ночной сон – это его право, а не обязанность, соответственно, он может проводить это время по собственному усмотрению. Он также подчеркивал важность молитв во время Рамадана и отмечал, что его поведение в ночное время никого не беспокоило, так как он содержится в одиночной камере.

Правительство утверждало, что оспариваемое вмешательство в права заявителя – его выговор – полностью соответствовало статье 9 Конвенции. В частности, они заявили, что тюремный распорядок был разработан таким образом, чтобы гарантировать права заключенных и защитить их здоровье. Последний требовал, чтобы заключенные спали по ночам. Правило, предписывающее ночной сон, было обязательным для каждого заключенного, включая заявителя, который имел возможность молиться в разное время, отведенное для этой цели тюремным распорядком. По мнению правительства, учитывая разнообразие религиозных убеждений заключенных, было бы крайне непрактично составлять индивидуальные расписания для отдельных лиц или делать специальные исключения из общего расписания для каждой группы верующих. Правительство также утверждало, что тюремные власти не могли мириться с поведением заявителя. Решение не возбуждать дело против заключенного за нарушение дисциплины может привести к неповиновению среди заключенных и привести к увеличению рисков для личной безопасности заключенных и тюремного персонала.

Религиозная свобода — это прежде всего вопрос индивидуальной мысли и совести. Этот аспект права, изложенного в первом пункте статьи 9 Конвенции, а именно право придерживаться любых религиозных убеждений и менять религию или убеждения, является абсолютным и безоговорочным. Однако, как далее указывается в пункте 1 статьи 9, свобода вероисповедания также включает свободу исповедовать свои убеждения в одиночку и в частном порядке, а также практиковать их совместно с другими и публично. Проявление религиозной веры может принимать форму поклонения, учения, практики и соблюдения религиозных обрядов. Свидетельствование на словах и на деле связано с наличием религиозных убеждений (см. Leyla Şahin V. Turkey [GC], no. 44774/98, § 105, ECHR 2005 XI). Поскольку проявление одним лицом своих религиозных убеждений может иметь последствия для других, составители Конвенции квалифицировали этот аспект свободы религии в порядке, предусмотренном в пункте 2 статьи 9. Этот второй пункт предусматривает, что любое ограничение свободы человека исповедовать религию или убеждения должно быть предписано законом и необходимо в демократическом обществе для достижения одной или нескольких законных целей, изложенных в нем (см. Eweida and Others v. the United Kingdom, nos.48420/10 и 3 others, § 80, ECHR 2013).

Выводы ЕСПЧ: 

Из представления правительства и выводов национальных властей следует, что единственной причиной для привлечения заявителя к дисциплинарной ответственности была формальная несовместимость его действий с тюремным распорядком и попытка властей обеспечить полное и безоговорочное соблюдение этого распорядка каждым заключенным.

Хотя суд признает важность тюремной дисциплины, он не может согласиться с таким формалистическим подходом, который явно игнорировал индивидуальную ситуацию заявителя и не учитывал требование установления справедливого баланса между конкурирующими частными и общественными интересами.

Обращаясь к этим конкурирующим интересам, суд признает, что для заявителя было особенно важно соблюдать свою обязанность совершать богослужебные действия в то время, когда это предписано его религиозными убеждениями. Эту обязанность нужно было выполнять каждый день, не в последнюю очередь во время Рамадана.

Суд не может усмотреть ничего, что указывало бы на то, что соблюдение заявителем молитвенных правил в ночное время представляло бы какую-либо угрозу для порядка и безопасности в тюрьме. Заявитель не использовал опасные предметы и не пытался участвовать в коллективном богослужении в большой группе вместе с другими заключенными (см., напротив, X. V. Austria, № 1753/63, решение комиссии от 15 февраля 1965 года о конфискации четок у буддийского заключенного).

Кроме того, поклонение заявителя не беспокоило тюремное население или тюремную охрану, поскольку он совершал намаз во время одиночного заключения и, насколько можно судить из материалов, представленных суду, не производил никакого шума или других тревожных факторов (см., напротив, дело Ковальков против Латвии (дек.), № 35021/05, § § 64-66 и 68, 31 января 2012 года, Что касается конфискации благовонных палочек, которые создавали сильный запах от заключенного заявителя). Богослужение заявителя не вмешивалось в дневную жизнь заключенных, включая оказание помощи в проведении следственных действий или участие в судебных заседаниях. Наконец, не представляется, что совершение намаза оставило заявителя истощенным или могло подорвать его здоровье или способность участвовать в уголовном судопроизводстве.

Несмотря на довод правительства о том, что заявитель мог совершать богослужения в другое время, чем предписано тюремным распорядком, суд отмечает, что в расписании, представленном заявителем и не оспариваемом правительством, прямо не было указано “время для богослужения” или “личное время”, которое могло бы использоваться по усмотрению заключенных (см. пункт 33 выше). Такая практика противоречила рекомендации европейских тюремных правил о том, что » тюремный режим должен быть организован настолько, насколько это практически возможно, чтобы заключенные могли исповедовать свою религию и следовать своим убеждениям …»(см. пункт 34 выше). Тюремное начальство отнюдь не было лишено возможности уважать желание заявителя соблюдать молитвенные правила, принимая во внимание, что в обстоятельствах данного дела никаких специальных мер со стороны властей не требовалось (см. Якобски, цитируемый выше, § § 48-55; см., напротив, цитируемый выше пункт 67 «Ковальковы», касающийся отказа тюремных властей предоставить заявителю отдельную комнату, где он мог бы читать, молиться, медитировать и читать религиозные материалы; см. Также «mutatis mutandis, Eweida», цитируемый выше, § § 89-95).

 Наконец, суд отмечает, что, будучи одной из форм дисциплинарного наказания, выговор не только уменьшал шансы заявителя на досрочное освобождение (см. пункт 27 выше), смягчение тюремного режима (см. пункт 24 выше) или получение вознаграждения (см. пункт 25 выше), но и оказывал пугающее воздействие на других заключенных. Соразмерность этой санкции не была должным образом оценена национальными судами. Последние ограничили свое расследование вопросом о том, нарушило ли поведение заявителя тюремный распорядок или нет. Они не смогли определить законную цель оспариваемого вмешательства в свободу религии заявителя или провести уравновешивающее упражнение.

В свете вышеизложенного суд приходит к выводу, что вмешательство в свободу вероисповедания заявителя в результате его дисциплинарного наказания не обеспечило справедливого баланса между конкурирующими интересами и было несоразмерно целям, упомянутым правительством. Поэтому его нельзя считать необходимым в демократическом обществе по смыслу второго абзаца статьи 9 в конкретных обстоятельствах данного дела. Соответственно, имело место нарушение статьи 9 Конвенции.

Полный тест постановления ЕСПЧ «Коростелев против России» (№. 29290/10) перевод на русский http://european-court-help.ru/delo-29290-10-karostelev-protiv-rossii/